И ещё

[lugovskaya]

Юрий Михайлик

Прометей

Прометея приковали накрепко.
Прометея расклевали начисто.
Клевали - словно вишенку -
кровавою оравой. А он качался:
- Выживу!
И снова умирал он.
Поливали живой водой.
Отдохнуть немного давали.
И кивали:
- Такой молодой!
И клевали, клевали, клевали...
К нему орлы слетались -
когтями на полнеба.
А током не пытали.
Электричества не было.
И в пещерах, у жаровен,
где светло, как днём,
люди грелись тем, дарёным,
прометеевым огнём.
Грели задницы и личности,
дрова таскали за версту.
А пытку электричеством ещё изобретут!
Это будет.
Это будет всё потом.
Будут груды
красных рёбер над костром.
Будут бомбы
громче бога бушевать,
будет пеплом
в небо сыпать Бухенвальд.
Тот огонь, что Прометею
прожигал насквозь ладонь,
станет ядерной метелью...
Эх, огонь...
Тёплый - огонь,
добрый - огонь,
светлый - огонь...
- Бат-тарея! Огонь!
- Огонь!
Пол-Земли - под полигон.
И Зевс устало говорил:
- Украл, дурак?
Ну вот - смотри.
А узник плакал.
Строил планы.
И цепь тяжёлую пилил.
Какой-то новый, добрый пламень
опять ладонь его палил.